Есть материалы, которые появляются с ощущением большого сожаления. Это когда приходится писать о человеке, которого знал много лет только с хорошей стороны, а обстоятельства и факты обязывают вмешаться в ситуацию, и уже не на его стороне.
Учреждение ЕС 164/3, Петропавловск. Хорошо известная в информированных кругах «тройка». Лагерь «малинового звона». Он даже не «красный». В «красных» рулят «козы-активисты», под «крышей» администрации». На «тройке» — режим. Не «режим содержания», обозначенный в Уголовно-исполнительном кодексе и ведомственных приказах МВД. Другой. При котором все стучат на всех. При котором за то, что поздоровался с осужденным другого отряда, могут жестко наказать. В котором нельзя находиться в помещении и передвигаться по бараку без сопровождения «активиста».
Сами «активисты», хотя и при бонусах, но тоже дышат через раз. Бонусы им положены за то, что их глаза и уши принадлежат операм и режимникам, их язык говорит то, что скажут, а их руками администрация прессует остальных осужденных. Но опера не дают забыться: «если что – разобьем и бросим к мужикам»…
Осужденного Кирилла Петрыкина этапировали на «тройку» из Тараза, ЖД 158/2, в июне 2020 года. Такое происходит, когда нужно «загасить» осужденного, «таранящего» за свои права. Близкие остались в Жамбылской области, и, понятное дело, возможность посещений минимизировалась. Приехать за тысячу километров, чтобы полчаса поговорить через стекло и телефонную трубку…
В начале февраля 2021 года сотрудники администрации спровоцировали нарушение своего «режима», и осужденный Петрыкин оказался в СУС (строгие условия содержания». Это значит – свиданий нет, телефонных звонков нет, передача два раза в год, полная изоляция. «Нарушением» стало нахождение осужденного на постельном режиме, который, ввиду повышенного артериального давления, был предписан ему врачом.
В данной ситуации я верю осужденному Петрыкину (авт. – Владимир Козлов), потому что сам попадал точно в такую же ситуацию, и с теми же (СУС) последствиями. Кирилл Петрыкин подал жалобу в спецпрокуратуру, и сел на сухую голодовку.
Близкие обратились в ОНК (Общественная наблюдательная комиссия) по СКО, к Марине Нистолий, с просьбой посетить, разобраться, помочь. Во время посещения Марина убедила Кирилла отказаться от голодовки, и отозвать жалобу прокурору, пообещав во всем разобраться, и урегулировать ситуацию. После чего – ничего. Длительные попытки близких связаться через соцсети или дозвониться до Марины Нистолий не удались.
По просьбе Кирилла его близкие связались с правозащитницей, которую «не берут» в ОНК и НПМ, но ей доверяют осужденные – с Еленой Семеновой. По просьбе матери осужденного, Юлии Петрыкиной, Елена встретилась с ним на краткосрочном свидании, после чего, уже 3 марта, Семеновой, в интересах Кирилла Петрыкина, была подана жалоба прокурору СКО.
Привлекает внимание тот факт, что прямо во время встречи Кирилла с Еленой Семеновой, матери Кирилла позвонила «пропавшая» Марина Нистолий. В разговоре она требовала прекратить контакты с Семеновой, утверждала, что этим Кирилл настроил против себя ДУИС и КУИС, что теперь ему «будет только хуже». Со слов Юлии Петрыкиной, с тех пор Марина Нистолий звонит ей постоянно, и с одной целью: чтобы Юлия написала заявление в КУИС, в котором обвинила бы Елену Семенову в самоуправстве и мошенничестве, что она встречалась с Кириллом «без его согласия (?!). Юлия Петрыкина также утверждает, что Марина Нистолий сообщила ей, что в случае несогласия Кирилл Петрыкин будет обвинен в экстремизме (за то, что вступил в общественное объединение Елены Семеновой), и что ему «добавят срок»… В то же время, в случае согласия Юлии Петрыкиной на оговор Елены Семеновой, ей было обещано предоставление длительного свидания с сыном, что в условиях нахождения его в СУС не предусмотрено никакими нормативными документами…
Юлия Петрыкина не стала оговаривать Елену Семенову. Прочитав пост Марины Нистолий от 23 марта, в фейсбуке, о «сомнительных личностях, которых пускают на краткосрочные свидания с осужденными», она посчитала это прямой угрозой жизни ее сыну, и написала нам. Попросила поддержать Елену Семенову, и помочь «оградить моего сына от ОНК Петропавловска в лице Марины Нистолий»…
К слову – теперь «ограждать» Кирилла Петрыкина нужно будет еще и от НПМ Петропавловска, потому что не так давно руководитель ОНК Марина Нистолий стала одновременно и руководителем НПМ. Таким образом, обе общественные организации, имеющие право посещений учреждений КУИС, оказались под управлением человека, правозащитницы, явно «шагающей от КУИС». И есть основания сильно сомневаться, что это положительным образом повлияет на ситуацию с правами осужденных Петропавловска.
Марина Анатольевна, я все помню. Наше многолетнее и положительное сотрудничество в партии. Ваши письма мне в лагерь, и шоколадки в них. Наши встречи у нас дома, в Алматы, после моего освобождения, и наши долгие беседы. И наше сотрудничество в нашем правозащитном проекте KURESKER, из которого вы ушли, не попрощавшись. Вы теперь там, где Еркаева (Караганда), Жанабилова и Мирошниченко (Алматы), и другие «правозащитники КУИС». Успехов желать не буду.
