Близкие осужденных «семьдесят первого лагеря» (учреждение 155,8, Заречный, Алматинской области), рассказывая об «обыскных мероприятиях», проведенных 21 октября, упоминали о неких правозащитниках, которые присутствовали на этом «общелагерном шмоне».
Участие правозащитников в таких мероприятиях — дело нужное. Но если говорить о результате этого присутствия, то это всегда напрямую зависит от того, кто именно из правозащитников присутствовал. И к сожалению – в большинстве случаев, именно в таких ситуациях, присутствуют те, кто никак не может быть правозащитником для осужденных, кто, по сути своей, на стороне КУИС. Кто присутствием и отчетами лишь легитимизирует зло, царящее за этими заборами.
Имея возможность наблюдать ситуацию сначала с этой стороны заборов, потом – почти пять лет – с той, изнутри, а сейчас – издалека (авт. – Владимир Козлов), есть реальные основания утверждать, что правозащита в Казахстане имеет признаки стагнации.
Известные и проверенно-порядочные участники правозащитной деятельности не снижают активности. Они продолжают добиваться изменений в законодательной базе, регулирующей права осужденных, и правозащитную деятельность в этой сфере. Недавнее общение по узкоприкладным вопросам показало, что все изъяны в этой сфере замечены, отмечены, и намечены для изменений. Речь о другом.
В последние годы со стороны диктатуры идет непрерывное давление на правозащиту и правозащитников. Причем – давление это проявляется и в игнорировании очевидных и несложных законодательных реформ, и в направлении свертывания того, что было достигнуто годами упорного правозащитного труда – ранее. Конкретные примеры:
Национальный превентивный механизм (НПМ) по предотвращению пыток. Согласно Уголовно-исполнительного кодекса (УИК), основного нормативного акта, регламентирующего все вопросы содержания граждан в местах лишения свободы (МЛС), НПМ обладает точно такими же правами, в части посещений (МЛС),как президент страны, т.е. – участники НПМ имеют право посещений без уведомления, без разрешения. На практике – они должны получить разрешение на это у омбудсмена, который «при президенте». И ждут они этого разрешения до тех пор, пока администрация МЛС не «зачистит» ситуацию…
С некоторых пор список мест, для посещений НПМ, значительно увеличили, включив в него детдома и иные аналогичные учреждения. Дело нужное, бесспорно. Но – при этом общее количество запланированных посещений в год, увеличено не было. В результате – теперь участники НПМ могут планово посетить каждое МЛС, лишь один раз в год. Не чаще. При этом – они обязаны иметь при себе справку-тест на коронавирус, которая действительна лишь 5 суток. Оплата этой справки участникам НПМ, не получающим зарплаты, не компенсируется, т.е. – почти 10.000 тг нужно оплатить из своего кармана, причем – на каждое посещение…
Есть и другое. В правозащитную среду целенаправленно внедряются люди, умышленно дискредитирующие смысл этой деятельности среди осужденных. Когда осужденные видят в числе правозащитников тех, кто еще вчера унижал, избивал, пытал, кто по пояс в крови и грязи… теряется самое главное для правозащитной деятельности в МЛС – доверие.
Руководитель НПМ по Алматинской области Игорь Мирошниченко – бывший начальник лагеря строгого режима в Костанайской области. Трудно себе представить, сколько жизней осужденных он растоптал за свой «карьерный рост»…
Константин Гудаускас, еще один «правозащитник» — бывший осужденный, был завхозом барака, ярый «активист», пособник администрации… Создал «Коалицию по вопросам защиты прав осужденных», обманывал близких осужденных, присваивал их деньги, в обмен на обещания «помочь»… в настоящее время скрылся из РК…
Ардак Жанабилова. Бывшая осужденная, по имеющейся информации, тоже – завхоз. Руководитель ОНК (общественная наблюдательная комиссия) по Алматинской области. Приезжает в лагеря, общается с осужденными, потом пишет отчеты, на которые КУИС ссылается в своих ответах в стиле «факты не подтвердились»; лично мне осужденные сообщали о том, что в приватных беседах Ардак запугивала авторов жалоб на сотрудников лагеря.
На «обыскных мероприятиях» 21 октября, в учр.155/8, в числе неопознанных правозащитников (скорее всего – ОНК), был замечен бывший «хозяин» этого лагеря, Рустам Калиакпаров. Тот самый, который много лет, в разных лагерях, унижал, пытал, истязал, унижал. Тот самый, который совсем недавно «загнал в гарем» осужденного, записавшего видео о преступлениях администрации этого лагеря, и передавшего это видео «за забор»… Его за эти видео сняли… Садист в погонах – правозащитник. Худшей дискриминации правозащитной деятельности сложно себе представить…
Между тем, в самом учреждении 155/8, «семьдесят первом строгом», сейчас «вертяки»: зам по РОР, опера, режимники, вместе с начальником лагеря, каждый день «переворачивают» бараки, в поисках «связи», и тех, кто «сливает» информацию об их преступлениях.
Осужденного Михаила Сучкова, который записал и сумел переправить «за забор» видео об издевательствах над собой, назвал пофамильно тех, кто не снимая погон, совершает уголовные преступления – сначала закрыли в ДИЗО, затем срочно признали его «злостным нарушителем» и поместили в СУС (барак строгого режима). Сейчас, по имеющейся информации, его уже из СУСа – снова бросили в изолятор. Очень похоже на то, что его «мотают», т.е. – сочиняют ему одно нарушение за другим, объявляют взыскание за взысканием. Цель таких действий администрации – создать повод для обращения в суд, и «замотать» — «раскрутить» осужденного на дополнительный срок лишения свободы за «злостное неповиновение», и вывезти, в еще более жуткие условия. Когда к такому готовили меня (авт. – Владимир Козлов), я за несколько дней «поймал» выговор, СУС, и ДИЗО, уже из СУСа. Тут не креативят, тут традиции.
Не называйте эти места «колониями» или «учреждениями». Эти места задумывались, как концлагеря: ГУЛАГ, КАРЛАГ, АЛЖИР… Лагерями они и остались, сохранив в неприкосновенности главное: лютую ненависть к человеку и его достоинству.
Правозащитник из КУИС – ни разу не смешно. Бывших садистов — не бывает. Они все перепачканы десятилетиями непрерывных преступлений, за каждым – «хвост до Магадана», за который всегда можно дернуть; они это понимают.
Это серьезная проблема, уничтожающая доверие к реальным правозащитникам. Такого нельзя допускать.
