Несколько дней назад в сетях СМИ прошла информация, которая не получила объективной оценки. Сообщалось о драке между осужденными в учреждении ЛА 155/14 («сто третий лагерь»), Заречное, Алматинской области, в ночь на 6 октября; заурядное, в общем-то, событие, для этих мест.
Драка в лагере – рядовое событие. При «барачном содержании» в одном помещении, причем – закрытом, без права его покинуть, круглосуточно находится несколько десятков (иногда – больше ста) криминальных мужиков, что само по себе уже взрывоопасно; можно вспомнить специальную программу для космонавтов, и их строгий отбор «на совместимость», чтобы понять- насколько взрывоопасная среда — «лагерный барак».
В моих «дневниках из БУРа» (авт. – Владимир Козлов), включенных в книгу, описаны ежедневные потасовки, которых не могло не быть в условиях, когда 42 «злостных нарушителя режима» 16 часов находятся в камере с табуретками и бетонными полами, площадью 50 квадратных метров: без права почитать книгу (можно только в «личное врем», когда нужно много чего другого сделать), смотреть телевизор (тоже в «личное время»), попить чаю, подремать… Можно сидеть на табуретке и молчать. Из этой камеры выведут на полчаса – принять пищу, и на ночь – в спальное помещение.
Естественно, в таких условиях раздражение, накопившееся за эти часы, обязательно выплеснется в ненависть к тому, кто толкнул тебя в умывальнике, или сказал что-то, в что в иных условиях прошло бы мимо ушей.
Драка на «сто третьем» была массовой, больше десяти осужденных попали в больницу. Но – важно не это. Важно то, как прокомментировал драку начальник «сто третьего» лагеря, Руслан Габибов. Именно он сказал журналистам о том, что злостно настроенные убийцы и педофилы подрались между собой, что и стало заголовками публикаций.
Люди, осужденные за «гадские» преступления, в лагерях «не дышат». Педофил, в нормальном лагере, не рискуя жизнью, может подраться только с себе подобным, в «гареме», где они обычно проживают. Или, если повезет — «на карабасе», то есть – в углу, где стоит ведро с тряпкой – их повседневный рабочий инструмент. Или еще вариант – будучи «активистом» («козой»), в услужении администрации; обычно именно таких туда и набирают. С такими не здороваются за руку, и уж точно – не дерутся. Если появляется причина наказать гаремного педофила, в ход идут дрыны…
Чтобы дослужиться до «хозяина», начальника учреждения, нужно пройти все грязные ступеньки этой карьерной лестницы. «Хозяин» — это всегда по пояс в грязи и крови. Начальник лагеря сделал то, что КУИС, во всех своих проявлениях, делает всегда: проявил традиционную и вопиющую некомпетентность, которая базируется на традиционной и демонстративной ненависти администрации к осужденным. Он не только нарушил основное правило мест лишения свободы, где не допускается «попрекать делюгой» (статьей), потому что за это «уже спросили». Он умышленно исказил ситуацию, обозвав осуждённых «педофилами и убийцами». Он понимал, что некомпетентные СМИ обязательно выхватят эти слова, сделают из них заголовки, и тем самым продолжат линию КУИС на отчуждение общества от людей, находящихся в местах лишения свободы. Что и произошло…
КУИС, одно слово. Хорошее дело «куисом» не назовут.
