Один за другим, с небольшим интервалом, состоялись суды над двумя гражданскими активистами, Азаматом Байкеновым, и Романом Рейхертом.
Один живет в Петропавловске, второй в Актобе. Их объединяет наличие протестной гражданской позиции, что уже определяет все остальное: 405-я «политическая» статья УК РК, обвинение в «пропаганде запрещенной организации» (ДВК, тогда «Коше Партиясы» еще не была запрещена), и приговор: один год ограничения свободы.
Стандартизация приговоров наводит на мысль о том, что они «спущены» из инстанций, которая управляет правосудием. Что еще раз подтверждает наличие центра борьбы с инакомыслием, как некоего института, стоящего над законом.
Вполне вероятно, что сегодня для таких судов существует установка не выносить решений, связанных с лишением свободы, потому что в обществе с деформированным представлением о правах, сам факт «не лишения свободы» воспринимается , как признак «начала реформ», и чуть не «победа» тех, кто поддерживал подсудимого. А еще – после таких приговоров, без лишения свободы, все достаточно быстро затихает, и осужденные остаются одни…
На самом деле – жизнь тех, кто осужден «за экстремизм», с этого момента превращается в ежедневное выживание, в котором остается мало места для проявления гражданской активности. Их основные права – на работу, на зарплату, на страхование, на полноценное пользование банковскими услугами, на возможность быть предпринимателем, зарегистрировать юридическое лицо – резко ограничены, если не сказать – аннулированы.
Они лишены возможности обеспечивать даже свою жизнедеятельность, не говоря о содержании семьи, родителей… Да, недавно второй президент Токаев подписал какие то изменения в законы, касающиеся этой ситуации, но есть все основания полагать, что это будут такие же декоративные «изменения», как и в законах о партиях, выборах, митингах… которые ничего, по сути, не меняют; тот самый случай, когда «совой об пень» поменяли на «пнём об сову»… что для «совы», то есть – для нас, для гражданского общества — …
Кроме того – их повседневная жизнь теперь зависит от благосклонности полицейских кураторов, которые могут приходить в их дом в любое время суток, которые будут вызывать их к себе по любому поводу… Если им удастся найти работу – полицейский куратор будет приходить и туда, задавать вопросы работодателю, что в результате может тому надоесть… Они должны будут и сами, в определенные дни, посещать полицейские участки, чтобы написать там «отчет о проделанной жизни», и подтвердить своей подписью в специальном журнале, что с ними «была проведена профилактическая беседа»…
Им будет очень трудно все это время. Особенно – если они останутся одни, без поддержки, без помощи тех, кого они считают своими близкими: по духу, по взглядам, по жизни.
Забывать тех, кто вырвался вперед, и поэтому «попал под молотки» — нельзя. Иначе их, первых, не станет.
А без «первых» не бывает ни вторых, ни всех последующих.
Без «первых» движение вперед превращается в бег по кругу.
